Лагерь Онкоши – у черта на куличиках в Африке

Книга раскрылась, как специально: «Бегемотов посадили в трюм вместе с носорогами, гиппопотамами и слонами. Это была хорошая идея использовать их в качестве балласта…» Но о том, как трепали судно библейские штормовые волны, я уже не узнала, поскольку не совсем обычный корабельный груз переключил меня с чтения сначала на размышления о конспирологическом аспекте взаимоотношений бегемотов и гиппопотамов, а потом на воспоминания о далекой Намибии, национальном парке Этоша и его прекрасном животном мире. Думаю, про секреты гиппопотамов мы все же поговорим одной из следующих статей, а сегодня…

Сегодня давайте отправимся на фотосафари в окрестности отдаленного лагеря Онкоши? Как у вас, друзья с охотничьим азартом? У нас его было хоть отбавляй, вот чего не хватало — так это времени, тут оно сильно ускорилось, а в сутках как было, так и осталось 24 часа. Особенно жалко стало тратить стремительно текущее время его на сон, когда так близко оказались невероятные африканские звери — рычащие, пищащие, молчащие, с полосками и пятнами, с бородавками и рогами, хоботами и копытами, с хвостами — длинными, крючком или как шарик из шерсти.

«Не спать» — стало девизом нашего путешествия.

Хеллоу, гуд монинг

В общем, очередной раз встав до рассвета, когда ночь еще только начинает мягко растворяться, и привычно совершив утренние ритуальные действия — сложить, запаковать, погрузить, в разбавленной темноте мы отправились к дальнему лагерю Онкоши, двухдневное пребывание в котором должно было стать финалом нашей поездки по парку.

Ближайшие к лагерю – северные ворота национального парка, носящие имя короля Nehale, хотя Nehale Lya Mpingana никогда не был королем даже в самой захудалой части Овамболенда. Загадку их названия мы обсуждали вот здесь. За этими воротами вдоль гигантского солончака Этоша Пан начинается пространство покрытых травой равнин Андони, что почти лишены кустарников. В период сухого сезона сюда массово собираются травоядные.

Под небесной голубизной среди бескрайней высокой сухой травы пасутся полосатые стада равнинных зебр — самых низкорослых из существующих видов, зато самых распространенных в Африке. Крошечными черными штрихами пересекают пространство сообщества жирафов, а толпа очаровательных антилоп-прыгунов или спрингбоков издали похожа на группу точек. По саванне маршем проходят слоны и километровые колонны голубых гну.

Свою большую численность травоядное зверье использует как стратегию защиты против хищников – каракалов, гиен, шакалов, львов, что следуют за ними неотрывно.

Вперемешку с прочей мелочью гордо покачивают своими прямыми рогами и охотно позируют фотографам неисчислимые ориксы… Вот смотрю на них и вспоминаю… Простите меня, мои друзья-вегетарианцы, но какой же изумительный стейк из подобного сернобыка был приготовлен этим вечером на ужин в кемпе Онкоши!

Впрочем, что это я говорю «неисчислимые»? Все можно сосчитать, исчислено даже количество звезд на небе.

Как проходит перепись зверей

Методы подсчета зверей существуют самые разные, разумеется, каждый из них имеет свою степень погрешности. Очень широко используется метод — как наземный, так и воздушный — общего подсчета особей.

С воздуха удобно учитывать животных, относящихся к категории редких. Для этого место их предполагаемого обитания тщательно прочесывается с небольшой высоты, и тот, кто был обнаружен — тут же был посчитан. Вспомнилось в тему: «Ой… Теперь он и тебя сосчитал!» Так ведут статистику популяции буйволов, слонов и бегемотов.

Но ученые вынуждены тщательно подбирать методику, подходящую для каждого конкретного вида животных. Однажды попробовали с воздуха обычным образом подсчитать число гиен. Для работы выбрали в определенной местности хорошо известный гиеновый клан. Подсчет показал наличие всего двух зверей, тогда как действительная численность семьи равнялась 50 особям.

Или вот те гепарды, что мы видели. Это очень скрытные животные. Почувствовав себя замеченными, они убегают или ложатся на землю, стараясь стать как можно ниже. Чтобы их подсчитать, зоологи используют метод фото или визуальной идентификации, когда каждого из них знают «в лицо» и отличают от других по пятнам на теле или хвосте и по черным слезным меткам на морде.

Но очень эффективен учет с применением авиации для подсчета многочисленных животных, равномерно распределенных на открытых территориях саванны. Обнаруживается стадо, его условно разбивают на примерно равные квадраты. В одном из них, произвольно выбранном, подсчитывают число особей, которое затем экстраполируют, умножая на число частей.

Более точные подсчеты делаются с помощью фотосъемки, более грубые ведутся на глаз. В настоящее время подобным образом считаются зебры, антилопы импала, куду, бородавочники, жирафы, гну.

Зачем нужно их считать?

На основании подсчета животных, проделанных с воздуха в 2005 году в парке было обнаружено 250 львов, 300 носорогов, зебр — около 12 тысяч, примерно 4 тысячи — гну, ориксы в количестве 5500 штук и более 2500 слонов. Более свежих данных найти не удалось, почему-то оценки численности животных считаются конфиденциальной информацией заповедника и не публикуются.

Известно, что для эффективного управления животноводством необходима определенная информация. Хозяин животноводческой фермы должен точно знать, сколько голов скота у него есть в наличии в данное время, какова динамика численности на протяжении нескольких последних лет, где сейчас находятся его животные, как у них обстоят дела с кормами.

Набор подобной информации необходим и для менеджмента животных в дикой природе. В дикой природе все, как на хорошей ферме. Поэтому, во-первых, нужно знать примерный размер популяции. Во-вторых, определить тенденции ее изменения с течением времени. В третьих, оценить соотношение количества животных к площади их обитания – нет ли переполнения на территории, хватает ли им кормов и воды.

Дорога до Онкоши далека

Мы выехали из Намутони. До кемпа Онкоши на северо-восток около 43 км, это примерно час хорошей езды. Но мы, как всегда, будем ехать долго. В какой-то момент кусты вдоль пыльной дороги исчезли и перед нами открылась область открытых пастбищ Андони, которая в качестве места обитания зверей, с нашей точки зрения, выглядела весьма многообещающе.

Кто-то сказал, что разнообразие жизни в природе можно сравнить с обширной библиотекой непрочитанных книг. Наше пребывание в Этоша близилось к концу, мы усиленно читали в библиотеке природы, но интереса еще не утратили и питали кое-какие надежды… И кто знает, может быть, чудо свидания с леопардом случится именно здесь? Мы верили в свою счастливую звезду, а потому бинокли держали под рукой.

Не зря — вон тусовка долговязых жирафов, вечные зебры, рысит в траве чепрачный шакал. А в отдалении — страусы… Вышагивают, высоко и неестественно поднимая ноги. А могут припустить бегом параллельно машине, не уступая ей в скорости. Огромное количество их разгуливает по парку: черные с белыми крыльями – самцы, серовато-коричневые – самочки.

Встречаются не только поблизости от водоемов, ничто им не мешает вольно разгуливать и гнездиться на непригодной для обитания большинства животных пустынной сковороде Этоша Пан, где температуры являются экстремальными, а ветры жестокими.

Страусы, конечно, птица африканская, но уже не такая экзотическая, раз даже в наших краях существуют страусиные фермы.

Взглянуть глазами ребенка на мир птиц

М-м-м, о чем здесь писать? Тут смотреть нужно. Удивленными и восхищенными глазами наших детей, которые видят действительно важное, увлекательное и неповторимое. Давайте попробуем?

Национальный парк Этоша — ключевая орнитологическая площадка страны, где для наблюдения доступны 320 видов пернатых. А это две трети всего многообразия пернатых в Намибии. Наиболее благодатное время для наблюдения за ними в парке — период с октября по апрель.

Особенно в тот год, когда обильные дожди затапливают часть бесплодной равнины Этоша Пан, охватывающий почти четверть парка. Тогда солевая пустыня превращается в мелкое озеро. Оно представляет собой одно из четырех водно-болотных угодий в Намибии, имеющих статус Рамсарской территории с международным значением. Тут место, где кормятся и размножаются многочисленные околоводные птицы, в том числе пеликаны, большие и малые фламинго, которые обычно меньше, но зато более розовые, чем их коллеги.

Спросите любого, кто побывал в Этоша, и они скажут, как прекрасна сиреневогрудая сизоворонка. Ее окраска в палитре радуги поистине великолепна. Просто представьте, вот бы у людей росли волосы таких разнообразных и ярких цветов! Как жаль, что живет пичуга в Африке и никогда не прилетит к нам в Россию…

А как не запомнить мяукающие крики летающих стайками и похожих одновременно и на голубя, и на попугая Grey Lourie? Среди своих красочных родственников, птица действительно имеет оперение цвета знаменитого мышиного туальденора, украшает ее только длинный хохолок, который она эффектно распушает. А еще грей лори — вылитый Говорун из любимого мультфильма, птица, что отличается умом и сообразительностью.

Большие любопытные хорнбиллы с желтыми клювами прыгали на газонах покинутого лагеря, а теперь следуют за нами, перелетая с куста на куст. Снять их на фотоаппарат нелегко – близко к себе не подпускают! Но еще труднее, чем птицу-носорога, оказалось сфотографировать сокола, что приземлился на соседнюю ветку. Безошибочно определив нас как потенциальных папарацци, он перелетел подальше, но недалеко. Откуда умело поддерживал интригу, подогревая интерес и, вместе с тем, не давая шанса.

Четыре удивительных птицы

1. Самая маленькая южноафриканская птица — капский ремез – размер которой не превышает 8 см. Своими крохотными лапками и клювом из растительных волокон строит первоклассное гнездо: прочное и надежное, в котором птенцы никому не доступны.
2. Самая большая в мире нелетающая птица страус — до двух метров высотой.
   Птица — с характером, особенная, не только по мнению зарубежных туристов, но и самих намибийцев. Страусы – грозные противники, свои большие ноги используют для защиты и нападения. Мощным ударом обеих ног они могут серьезно травмировать нападающего льва, а тем уж тем более человека. Так что будьте с ними начеку.
3. Самая большая из летающих птиц — африканская большая дрофа – 120 см в длину.
   Крупные и тяжелые, а они весят до 20 кг, огромные африканские дрофы куда чаще чинно и с умным видом расхаживаю по земле, но изредка все же летают. Для старта делают несколько быстрых прыжков, взлет… Летит быстро, характерно вытянув голову вперед.
4. Находящийся на грани исчезновения Blue crane — голубой журавль.
   Эта редкая птица — эндемик Южной Африки, их осталось очень мало. В Намибии встречается только в Этоша на равнинах Андони. В апреле 2006 года в парке их было 60 птиц – 54 взрослых и шестеро птенцов.

Как стать бердвотчером

Кто такой орнитолог – наверное, все знают. А вот кто такой бердвотчер? Попросту говоря, это человек, который занимается наблюдением за птицами, то есть орнитолог-любитель. Не нашлось в великом и могучем короткого и емкого аналога английскому bird-watching.

Не знаю, почему так сложилось, но до путешествия по Африке, я как-то птиц как представителей царства животных не особенно ценила. Может, потому, что когда идешь на работу или по делам, не высматриваешь их по дороге, как правило, других забот хватает. И всегда считала, что у нас в городе из пернатых летают одни воробьи, стаи горластых ворон и голуби, производящие гуано в промышленных масштабах. Ну, плюс есть еще нелетающие куры в гастрономе.

В Этоше нашим главным интересом были млекопитающее, не менее интересно было увидеть местных экзотов из мира растений. Однако, как-то незаметно для себя, все больше внимания мы стали уделять замечательным птицам парка. Процесс затягивал, грозя превратиться в хобби, которого до того у нас не было. Из экипировки настоящего бердвотчера нам не хватало только магнитофона, прочее уже имелось и мощный бинокль, и фотоаппарат, и справочник.

А что, сейчас около трех миллионов человек в мире имеют подобное увлечение, в теплой компании любителей птиц – знаменитый Билл Гейтс и английский принц Чарльз. Когда готовила статью, в интернете мне попался тест, по результатам которого можно было определить, насколько подходит человеку наблюдение за птицами как хобби.

Для этого всего-навсего надо вспомнить число пернатых, увиденных вами в течение дня. Минимальная планка теста — пять видов. Стало ясно, что я по его результатам провалилась с треском, так что бердвотчером мне не стать. Хорошо хоть, что это случилось после поездки. Но, сами видите на моем примере, что не все уж столь безнадежно.

Секрет лагеря Онкоши

Не только мы, но и солнце тоже даром времени не теряет и через тонкие полоски облаков начинает припекать не на шутку. Дорога поворачивает на полуостров, вдающийся глубь Этоша Пан, в сторону ото всех туристических маршрутов. И вот – Онкоши.

Вид кемпа нас поразил. Отсюда открывался вид на бесконечную гладь некогда гигантского озера плиоцена, а теперь соляного плато Этоша. Вблизи было видно, что беловатая глина его разбита на инкрустированные солью гексагональные фрагменты. А вдали, на горизонте, создавалась полная иллюзия существования обширного озера или океана перед нами. И это было так странно…

Немногочисленные домики были высоко подняты на сваях и между собой соединены такими же, поднятыми над землей, настилами. Зачем? От зверей? Или — самое страшное — тут не пройти от змей? И да, туристы пишут, что гривастые львы и леопарды с пружинистым телом иногда посещают этот район. Однажды в предрассветные часы гости были разбужены гиенами, голоса которых доносились из кустов чуть стороне от прохода. Некто в ночное время приметил носорога, который шел мимо ресторана, оставляя большие, тяжелые отпечатки.

Но тут задумка была совсем другая. В сентябре 2008 года только что открытый кемп Онкоши впервые принимал посетителей. И тогда существование свай было весьма кстати: пан был полон воды – год оказался исключительно щедр на осадки. Правда, такого больше пока не повторилось, и пока пан, в основном, остается сухим.

Плюсы и минусы

Уединенный лагерь на самом краю огромного солончака – очень мал, в нем только 15 домиков и совсем нет кемпинг-мест. В нем сделан акцент на экологичность: соломенная крыша бунгало, стены из холста, мебель и отделка – природные формы, натуральные материалы, естественные цвета. Активно используется солнечная энергия, все, что только может, работает на ней – освещение, водонагреватели.

О том, как здесь в сезон дождей, когда прилетают фламинго, мы могли только догадываться, зато точно узнали, как искусно природа умеет уравновешивать достоинства и недостатки своих великих сезонных перемен. Лагерь Онкоши в сухой период — это запахи и звуки дикой Намибии, завораживающе красивые виды на солончак с его мерцающими миражами в знойные дни, драматические закаты и восходы, чистое ночное небо, огромные звезды, потрясающее ощущение покоя, уединения в пространстве и времени.

Не успели мы приехать и разместиться в этом чудесном месте, как нам открылась суровая правда жизни, которую мы приняли с достойным спокойствием. Наряду со всеми своими плюсами, лагерь имеет один серьезный минус. Онкоши лишен близкого источника воды, пригодной людям и животным для утоления жажды.

Пробуренные здесь скважины дают чересчур соленую воду. Гости лагеря от этого абсолютно не страдают, для питья и приготовления пищи им привозят воды вдоволь, а вот животным пить нечего. Поэтому, чтобы их видеть и наблюдать, надо ехать к ближайшим из водоемов, например, Stinkwater, Mushara, Andoni, или возвращаться к только что покинутому Намутони.

Тренировка ментальных способностей на сафари

Люблю Стругацких: утром как-то своевременно вспомнилось: «восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково…» Прикинув по карте, решили ехать обратно и покататься по львиным и гепардовым местам. Снова столкнулись со вчерашней парой. Обменялись с новыми друзьями фейсбук-данными, подарили им бутылку сливовой настойки, которую тащили с собой из Москвы. Она, неприкаянная, все валялась в нашем даффле, а тут такой повод.

Что удивительно, отливающие золотом львы были на месте. И, разумеется, они спали. Средняя продолжительность жизни у львов не так уж велика. Удачливый и сильный, может дожить в дикой природе до преклонных двенадцати лет.

Молодые самцы, ставшие достаточно взрослыми, чтобы покинуть родную семью, но пока еще не научившиеся справляться со всеми трудностями новой жизни, часто держатся группками. Обычно это братья. Действуя заодно, они вместе охотятся и отстаивают свою территорию, пока не достигнут зрелого возраста и не обзаведутся каждый собственным прайдом.

Мы ждали окончания сиесты братьев-хищников со всем христианским терпением. От скуки я решила попробовать себя в роли менталиста, и силой духа пробудить зверей. Я гнала к ним мысленную волну, телепатируя, что они рискуют проспать весь столь скупо отмерянный им природой срок. Мысленный посыл, вероятно, был недостаточно сильным: звери проснулись только к вечеру. Напились воды и оперативно свалили, оставив нас с носом и без стоящих кадров.

Казалось бы, вот только день начался, а он, глядь, уже заканчивается! И мы со всех ног, то бишь колес, припустили в кемпинг, поскольку темнеет здесь стремительно и неотвратимо. Подъехав к лагерю на скоростях, мы обнаружили нечто, ранее ускользнувшее от нашего внимания. Шлагбаума нет! О как, лагерь, оказывается, и не огорожен…

Навстречу нам вышла служащая — женщина гереро. Взглянув на наши напряженные лица, улыбнулась и мягко сказала, что мы могли бы и не торопиться, тут можно опаздывать. Действительно, следом за нами подъехало еще несколько машин.

Прелести тихого вечера

Уверено наступило время ужина. Как восхитительно пахнет! Оказалось, ужин в Онкоши это не только прием вкусной пищи, но и сеанс общения с Африкой. Это настоящее этническое действо, ибо во время ужина собирается весь персонал, поет и танцует. Не знаю, насколько представленное идет из глубины веков, но люди делали это со всей естественностью, африканским колоритом и от души, гостеприимно желая сделать приятное и развлечь туристов. Вспомнилось, как похожим образом, ослепляя своей белозубой улыбкой на коричневых лицах, нас встречали в племени дамара…

А потом мы отправились в свое палаццо и долго сидели на веранде, наслаждаясь покоем, любуясь игрой цвета на открытом пространстве пана… Поскольку мы не сидели на месте, поэтому не стали свидетелями полдневных миражей, зато великолепные звезды – были все наши. Созерцание звезд в тихом Онкоши — дорого стоит. Скажу вам, друзья, это зрелище красоты нереальной: открылась бездна — звезд полна. Звездам нет счету, бездне дна…

Сюжет с адреналином

Утром на завтраке из народа — почти никого. «Все спят» — разводит руками менеджер. Онкоши – чаще конечная точка путешествия по парку, все уже переполнены впечатлениями и расслабились. Или начальная — тогда люди быстро завтракают и мчатся, спеша ощутить восторги от знакомства с экзотическим миром животных Этоша. Мы, со своим нетипичным поведением, – исключение.

Едем. Слон-одиночка… Дальше… О, слоны со слонятками – приятно! Но — дальше… Место встречи с гепардом — пусто, сегодня чита развлекается где-то в другом месте. И вдруг — львица, причем деловая какая-то… За ней следят французы из нашего Онкоши, мы ужинали вчера с ними за соседними столиками.

Потомки древних галлов торопливо и взволнованно шепчут нам в окошко, что тут рядом бродит прайд, а львица собирается охотиться! Ждем и мы, но львица ленится работать на публику, ложится у дороги и пристально смотрит на наши машины. Удивительное дело, вчера и позавчера молодые, полные сил, гривастые львы лежали в метре от нас, но они воспринимались не опасными и свирепыми зверями, а лишь желанными объектами для фотографирования.

Львица — нечто совсем иное, она охотник и хищник. Под рыжеватой шкурой перекатываются массивные мускулы. Когда ее взгляд падает на тебя и золотые немигающие глаза безо всякой приязни фиксируют ваш взгляд, каждый волосок на теле стоит дыбом, пересыхает в горле, хочется быстро и очень плотно закрыть окошко, что мы проворно и делаем. Гляжу, и французиков проняло!

Огромная гибкая кошка презрительно усмехается в усы, встает, делает шаг к гражданам Пятой республики, те тут же машиной сдают назад. Зверюга, махнув хвостом, разворачивается, идет наискосок в саванну, эффектно растворяясь в разреженном пейзаже. Французы, словно зачарованные, следуют за ней и, похоже, так и будут весь день тихонько колесить хвостиком. А мы лучше еще раз скатаемся до Халали и по его перспективным местам.

Потустороннее в Онкоши

Вечером, возвращаясь в лагерь Онкоши и вихляя в подступающей темноте на поворотах, мы наткнулись на маленькую машинку. Малютка рыскала по дороге, останавливалась, разворачивалась, снова начинала рыскать влево — вправо. Мы подъехали. В автомобильчике сидели две молодых темнокожих девушки, бедняжки заблудились, разыскивая кемпинг Онкоши.

Ну так в чем дело, мы выведем вас на правильный путь! Девчонки ехали на своей крохотной машинке гораздо медленнее нас, нам приходилось приноравливаться к их черепашьей скорости. Поэтому не было ничего удивительного, что темнота обрушилась на мир гораздо раньше, чем мы доехали до кемпинга. Теперь, в кромешной темноте, следить за нашими подопечными мы могли только по огням их фар.

И вдруг — в какой-то момент — фары позади нас просто перестали светиться. Мы испугались за девчонок, мало ли, что там у них произошло. Развернулись и поехали назад. Но на дороге – никого, хоть тресни. Ни машины, ни ее черных пассажирок. Хотя – только что были. Мистика! Вуду… Кусты и деревья, и до этого страшные таящимися за ними животными вдруг резко приблизились к дороге и совсем уж нехорошо зашелестели. Слышны – или кажется? — какие-то странные и резкие звуки…

Это сейчас, когда я рассказываю, от страха не осталось ни следа. А тогда… Ощущение паранормальности происходящего покалывало кожу, по спине, знаете ли, гулял холодок, участилось сердцебиение… Тогда мы снова развернулись и без оглядки припустили в кемпинг.

Однако сердце так бухало в груди зря: никто не потерялся, ни с кем ничего плохого не случилось. Оказалось, на дороге в лагерь Онкоши была развилка. Одна дорога вела к центральному входу в кемпинг, по ней ехали мы, а вторая — служебная, осталась не замеченной нами в темноте, на нее девушки и свернули.

Что ж, сегодняшний день с его сафари оказался вполне насыщенным, теперь отдыхать, а завтра едем к Окованго. Ненадолго прощаюсь вами, друзья, как говорится, to be continued.

​